Сохранение родного языка и культуры, развитие традиционных промыслов, реализация продукции, улучшение бытовых условий – эти и многие другие вопросы волнуют представителей коренных малочисленных народов Сахалинской области. О том, как в регионе ведется работа по поддержке и защите прав КМНС, какую роль в этом играют региональные власти, и чего уже удалось достичь, в интервью «МК на Сахалине» рассказал уполномоченный по защите прав КМНС Алексей Лиманзо.
— Расскажите, как сейчас выстроена работа аппарата уполномоченного по правам коренных малочисленных народов Севера, в чем заключается лично ваша работа?
— 25 сентября губернатор Валерий Лимаренко назначил меня уполномоченным по правам коренных малочисленных народов Севера. Работа аппарата строится прежде всего в соответствии с законодательством и теми целями и задачами, которые определены в законе.
Главное направление моей работы связано с обращениями граждан из числа коренных малочисленных народов. Они обращаются со своими проблемами, заявлениями, предложениями и жалобами о нарушении прав или законных интересов. Также важная часть работы — это мониторинг действующего законодательства и работа по предупреждению нарушений прав КМНС в местах их компактного проживания.
Напомню, в Сахалинской области семь муниципальных районов относятся к местам проживания КМНС в соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации: Охинский, Ногликский, Александровск-Сахалинский, Тымовский, Поронайский, Смирныховский районы и город Южно-Сахалинск. У нас четыре этноса – нивхи, эвенки, уйльта и нанайцы общей численностью около 4 тысяч человек. И самая главная задача уполномоченного - это наладить прямой контакт со всеми представителями КМНС на территории Сахалинской области для того, чтобы иметь ясную и полную картину не только по вопросам ведения традиционного природопользования и традиционной хозяйственной деятельности, но и по всем другим вопросам их жизнедеятельности.
Поэтому моя работа во многом связана с формированием необходимых предложений для органов власти Сахалинской области и органов местного самоуправления по вопросом создания комфортных условий жизни для коренных народов Севера.
— Как вам удается быть в контакте с коренными народами области?
— Самое первое, что было сделано с момента моего вступления в должность - еще в прошлом году я посетил все семь районов, все населенные пункты, где проживают представители КМНС.
Именно на таких встречах я получил множество обращений и заявлений граждан. Работа прошла продуктивно еще и благодаря тому, что вместе со мной во встречах принимали участие начальник управления Минюста России по Сахалинской области Наталья Белокос и начальник управления по работе с коренными малочисленными народами Сахалина Регина Федулова. Это как раз очень важно, потому что до людей необходимо было донести информацию о программах и мерах соцподдержки, которые сегодня реализуются на территории Сахалинской области.
И я хочу сказать, что граждане очень активно приняли участие в таких встречах. Поступили как индивидуальные, так и коллективные обращения. Все они, конечно, взяты в работу.
— С какими проблемами к вам обращаются коренные малочисленные народы Сахалина?
— Если говорить о структуре этих обращений, то очень много вопросов связаны с жилищными проблемами и строительством новых домов, капитальным ремонтом жилья. Часто звучат вопросы водоснабжения. Также много обращений связано с транспортной доступностью, потому что коренные народы в основном живут в отдаленных поселениях.
Кроме того, немалая часть обращений относится к вопросам ведения традиционной хозяйственной деятельности: КМНС занимаются рыболовством, охотой, в том числе на морского зверя, собирательством, оленеводством.
— Как вы работаете с обращениями граждан?
— Я бы разделил такую работу на две части. Первая – это консультативная. Когда для решения вопроса уже существуют правовые механизмы в законодательстве и нужно помочь человеку с ними разобраться, правильно использовать для решения своей задачи.
К примеру, как написать заявку на предоставление биологических ресурсов, получение квот на вылов для собственного потребления. То есть, определенный механизм уже реализуется, нужен только правильный подход для его использования. Часто это юридические моменты, они не всегда для всех понятны, но они сегодня требуются для того, чтобы были представлены необходимые государственные услуги.
Второе направление касается обращений, для разрешения которых необходимо включаться в законодательный процесс, вносить дополнения, изменения в действующие нормативные акты или принимать новые. В этом случае идёт работа с органами власти Сахалинской области, с теми структурами или ведомствами, которые отвечают за данное направление.
Например, сейчас мы активно ведём работу с Министерством по рыболовству Сахалинской области, с территориальным управлением Федерального агентства по рыболовству и СахНИРО. Вместе мы вырабатываем общую стратегию для того, чтобы она соответствовала всем необходимым условиям и ожиданиям коренных малочисленных народов, чтобы они не сталкивались с административными барьерами.
— Можете привести примеры каких-то кейсов решения таких вопросов, с которыми к вам обращались КМНС?
— Допустим, по жилищным проблемам. Ко мне обратилась женщина, она проживает в поселке в доме с младшим сыном, а старший ушел на СВО. И вот она много лет добивается, чтобы ей хотя бы привели в порядок крыльцо и входной коридор, у которого практически обвалилась крыша. Я был в ее доме, действительно состояние крыльца аварийное и создает опасность для жильцов. Я направил письмо главе местной администрации, получил ответ, что в этом году в ее доме проведут ремонт. Надеюсь, что это действительно будет сделано.
Это лишь один пример существующей серьезной проблемы. Места компактного проживания КМНС – это отдаленные поселки, иногда с численностью населения до 100 человек. К большому сожалению, жилищный фонд, в котором они проживают, сегодня на 90% относятся к ветхому и аварийному. И пока планов по строительству нового жилья в таких поселках нет. Здесь нет прямой вины органов местного самоуправления, это проблема комплексного характера. Жилье в таких местах строить дорого, и не все подрядчики хотят заходить на эти территории по предоставляемым условиям, предусмотренным программой переселения.
Поэтому, на мой взгляд, требуется корректировка этих программ - не только на региональном, но и на федеральном уровне с тем, чтобы органы власти пересмотрели этот принцип и соответствующим образом скорректировали условия работы с подрядчиками, чтобы сделать их более привлекательными для строителей.
Еще один вопрос, требующий внимания на федеральном уровне – это предоставление социальных пенсий коренным малочисленным народам Севера. Право на получение этих выплат наступает для женщин с 50 лет, и для мужчин с 55 лет. Но есть несогласованность в нормативной базе. Эта пенсия предоставляется только людям, проживающим в определенных населенных пунктах, перечень которых изложен в отдельном постановлении. При этом в этот список не входят все населенные пункты, где реально проживают представители КМНС. Я провел в Москве встречу с заместителем руководителя Федерального агентства по делам национальностей, которое возьмет на себя инициативу внесения соответствующих изменений в законодательство.
— Вы сказали, что часто вопросы касаются ведения традиционного природопользования. С какими проблемами в этой области сталкиваются КМНС?
— Например, в нашем законодательстве есть проблема заявительного принципа. Каждый год представители КМНС пишут заявки в СКТУ Федерального агентства по рыболовству, чтобы получить квоту на вылов рыбы для личного потребления. Форма заявки определяется компьютерной программой и должна быть рассмотрена в срок до 1 сентября. Ее нужно либо лично привезти в Южно-Сахалинск, либо отправить по почте. Таким образом, у человека должен быть компьютер, он должен уметь им пользоваться, и строго соблюсти сроки подачи. А если будет допущена ошибка в заявке и это выяснится 2 сентября, то человек остается без квот на весь следующий год. И так каждый год, на каждого члена семьи.
Такой заявительный принцип создает огромную проблему для представителей КМНС, которые проживают на отдаленных территориях, не имеют интернет-связи и компьютеров. Из-за этого даже в самый лучший год только 70% лиц, имеющих право на квоты, смогли их получить.
Эта проблема касается не только Сахалинской области, с ней сталкиваются КМНС и в других регионах. Мы неоднократно поднимали этот вопрос на региональном, на федеральном уровне, и теперь он сдвинулся с мертвой точки. Госдума внесла поправки в закон о рыболовстве в первом чтении, которые отменяют заявительный принцип для представителей КМНС. Надеемся, что уже к 1 сентября этого года эти изменения вступят в силу.
— Как у вас в целом выстроена коммуникация с губернатором, правительством области? Ощущаете ли вы поддержку, обратную связь, готовность идти на диалог?
— Я уверен, что сам факт создания инcтитута уполномоченного по правам коренных малочисленных народов Севера, подписание губернатором Валерием Лимаренко такого закона, является показателем необходимости более широкого и глубокого взаимодействия региональных органов власти по вопросам соблюдения прав и законных интересов КМНС. Эта заинтересованность в большей степени сейчас исходит именно от губернатора и правительства.
Кроме того, у нас достаточно развито региональное законодательство в отношении коренных народов Севера, сохранения их языка, культуры, поддержки традиционных видов ведения хозяйства. Также это касается передачи полномочий органа местного самоуправления по защите исконной среды обитания КМНС, а сам закон об уполномоченном определяет возможность более широкого представительства КМНС в органах власти Сахалинской области.
Поэтому эта заинтересованность действительно есть. Взаимодействие с Правительством выражается в разработке планов мероприятий. По каждому мероприятию определены задачи, и губернатор лично дает поручения по определенному направлению деятельности.
— А как вы оцениваете работу органов местного самоуправления в вопросе поддержки КМНС? И каких шагов вы ждёте от глав муниципальных районов?
— Мы, конечно, выстраиваем работу с органами местного самоуправления. И одно из пожеланий, которое есть на сегодняшний день к главам — это как можно чаще встречаться с представителями КМНС. Это взаимодействие должно быть качественным и эффективным, потому что проблемы, которые поднимаются на таких собраниях, во многом должны решаться на местном уровне.
При этом здесь очень важно, чтобы переданные муниципалитетам полномочия подпитывались необходимыми бюджетными ресурсами.
— У вас также выстроено взаимодействие с органами прокуратуры Сахалинской области. Расскажите, как вам помогает надзорное ведомство?
— Органы прокуратуры имеют в деятельности уполномоченного по правам КМНС, наверное, одно из самых важных значений. Соблюдение законодательства не только гражданами, но и лицами, замещающими те или иные государственные должности на региональном и районном уровне, это очень важный вопрос. Одно из направлений деятельности уполномоченного – это принятие мер в случае, если чиновники ненадлежащим образом исполняют свои обязанности и это приводит к нарушению прав и законных интересов представителей КМНС. Тогда требуются меры воздействия на таких служащих, в том числе с участием прокуратуры.
И я очень рад, что мы смогли найти понимание и подписать соглашение о взаимодействии с прокуратурой Сахалинской области. Совместно мы определили план работы по выездам и личным приёмам. Эта работа будет уже носить регулярный характер.
— Вы уже проговорили о мерах поддержки представителей КМНС, заложенных в региональном законодательстве. Расскажите, какие возможности даются гражданам для того, чтобы сохранять традиционные промыслы? Например, для возрождения северного оленеводства в Сахалинской области?
— Если говорить о вопросе регулирования традиционной хозяйственной деятельности, то у нас достаточно широкий спектр федерального и регионального законодательства, который как раз и обеспечивает возможность заниматься традиционным природопользованием.
Непосредственно про рыболовство мы с вами поговорили. Если говорить про меры поддержки, допустим, оленеводства, то у нас принят региональный закон о государственной поддержке домашнего серного оленеводства для тех, кто занимается этим направлением.
В советский период на территории области существовали крупные совхозы народов уйльта и эвенков, в которых содержали по разным оценкам до 10 тысяч голов северного оленя. В 90-е годы совхозы распались, а знания и навыки в этой области стали утрачиваться, потому что их некому было передавать.
Сейчас мы стараемся возродить северное оленеводство на Сахалине. Внедрен ряд мер государственной поддержки. В частности, закуп оленей финансируется через бюджет, на содержание одной головы оленя в год предусмотрены выплаты в размере 12000 рублей, также предусмотрена компенсация 50% расходов на строительство сооружений, загонов для животных.
Сейчас у нас официально только две общины занимаются оленеводством. В Якутии были закуплены олени. Ведутся переговоры с общиной в Александровск-Сахалинском районе об открытии еще одного хозяйства.
Кроме того, к этой работе будут привлечены специалисты из Ямало-Ненецкого автономного округа. Это опытные пастухи, оленеводы, которые приедут на Сахалин, чтобы обучать наших оленеводов и делиться опытом. Уже две семьи готовы приехать для этого на Сахалин.
— В одном из своих выступлений вы говорили, что коренные народы Севера часто сталкиваются с проблемой сбыта продукции традиционных промыслов. Как этот вопрос у нас решается?
— Соответствующие меры поддержки определены в проекте программы, которая была принята на съезде коренных народов Севера. В этих предложениях мы как раз и обозначили, что в местах компактного проживания КМНС требуется создание малой переработки продукции. Это могут быть фактории, товарно-логистические центры - те места, куда коренные малочисленные народы могли бы приносить свою продукцию на переработку, а взамен получать там всё необходимое для ведения традиционного природопользования, например, продукты питания или орудия лова.
Если такая схема у нас заработает, то качество продукции коренных малочисленных народов действительно будет соответствовать всем нормам, которые требуются на рынке. И продвижение этой продукции станет важной частью тех, кто занимается этими товарно-логистическими центрами.
Второе: очень важно, чтобы продукция КМНС имела возможности быть представленной в районных центрах и Южно-Сахалинске. Вот в этой программе мы сделали соответствующие предложения по вопросам логистики и продвижения товаров в городах.
Например, можно проводить мероприятия, ярмарки продукции КМНС, выставки и т.д. Нам надо шире использовать возможности на региональном уровне, создавать постоянные площадки и в областном центре, на которых коренные народы могут представлять и реализовывать свою продукцию.
— Также очень важный вопрос – это сохранение культуры и языка. В частности, очень важно преподавание языков КМНС в школах. Расскажите, хватает ли для этого методических материалов, кадров?
— У нас в трех районах Сахалинской области ведется преподавание родных языков КМНС. Это Ноглики, села Чир-Унвд в Тымовском районе и Некрасовка в Охинском районе. Конечно, хотелось бы расширить этот перечень.
Также в Поронайске, например, есть технологический лицей, где преподают традиционные виды хозяйства. Но пока преподавание ведётся в факультативном порядке. На это требуется обратить внимание властям. Такие места надо сохранять как центры родных языков и культуры. Существуют меры поддержки и у нас есть потенциал развития этого направления.
С кадрами проблемы нет - представители КМНС получали образование в Инcтитуте народов севера.
При этом сейчас надо рассматривать вопрос преподавания родных языков не только в школах, но и в детских садах, в которые ходят дети КМНС. Для этого необходимо создавать и расширять линейку методических материалов. На Сахалине есть учебники не для всех языков КМНС. Тем более, требуется расширение линейки пособий по диалектам.
Работа идёт, не останавливается. У нас очень много проводится культурных мероприятий: диктанты, конференции по сохранению языков. Все это, в целом, решает задачу - как раз на таких мероприятиях и определяются планы на ближайшую перспективу.
